Приговоренные к любви - Страница 24

— Конечно, — хмыкнул Роберт. — Они только забираются в чужие постели и называют, сами не зная кого, котиком. Котик! — фыркнул Роберт. — Это лорд Блэкпул котик? Смешно!

— Я не знала, что это его спальня, — зло огрызнулась я.

— А чья же ты думала? — приторно-сладким голосом спросил Роберт.

— Твоя!

— Ага, значит, залезть в мою постель — поступок, достойный порядочной девушки!

— Я к тебе не залезала. Нужно мне было очень! В жизни даже близко не подошла бы, если бы... — Я прикусила себе язык. Что я намереваюсь ему сказать? Что все специально устроила, чтобы расстроить его помолвку? А зачем я это делала? Следовательно, надо сказать, что я в него влюбилась. Но так ли это? Я сама еще ни в чем не разобралась — действовала по наитию. Да и не делают девушки первыми таких признаний. Роберт истолковал мою заминку по-своему.

— Что? Проговорилась? Я сразу понял, что это Дороти тебя подослала. А ты талантливая актриса! Какой устроила спектакль! А как складно сочиняла про Тунис! Я и уши развесил. Секретарь консула! Как бы не так! Ну ничего! Я позвоню своей дорогой мамочке и все ей выскажу. Или Дороти тайком явилась в Лондон?

Я отрицательно помотала головой. Я не сердилась на Роберта, на его быстрые переходы от гнева к иронии. Кто угодно будет выбит из колеи, преподнеси ему жизнь подарок на помолвку в виде моей особы.

Машина остановилась. Мы подъехали к дому Энн.

— Сиди! Пойду узнаю, дома ли она. Не разгуливать же тебе голой по Лондону.

ГЛАВА 9

Через несколько минут я была сдана с рук на руки. Удивлению Энн не было предела. Еще бы! Подруга, которая находится за тридевять земель, вдруг оказывается перед глазами. И вдобавок в каком виде! Завернутой в покрывало, под которым абсолютно голое тело! Да и не просто приползла сама, вырвавшись из рук грабителей, а привезена на шикарной машине. И кем? Человеком, который однажды уже покорил мою подругу. Было от чего сойти с ума и менее любопытному человеку, чем Энн, Глаза у нее лихорадочно блестели, а с языка срывались бесконечные «что», «как», «почему», «кто».

Сразу удовлетворить ее жгучий интерес я не могла по причине своего плохого физического состояния, и человеколюбие Энн возобладало над всеми остальными чувствами. Я была препровождена в ванную, где меня погрузили в воду. Пока я мокла, мне принесли чашку чая и почти насильно влили в рот.

Усилия Энн особого успеха не принесли. Нахождение почти в кипятке — Энн щедрой рукой открыла кран с горячей водой и пожадничала с холодной — ни капельки меня не взбодрило. Я смертельно хотела спать. Исповедоваться перед Энн у меня не было сил. И сегодняшний вечер, хотя многие его назвали бы ранним утром, закончился совсем не так, как мое предыдущее появление в этой квартире полтора года назад.

Возможно, это и к лучшему. Перспектива еще раз полежать в больнице, потому что душа Энн тотчас же потребовала бы расстановки всех точек над «i», не отвечала моим тайным чаяниям. Как Энн ни билась надо мною, я уснула.

Утром мое настроение резко изменилось. Я была полна раскаяния и стыда. Боже, что я натворила?! Как меня угораздило влипнуть в эту историю?! Нет! Не влипнуть! А самой вырыть себе яму. Да, неудобно и больно упасть в лужу, нечаянно поскользнувшись, но во сто крат хуже войти в нее самой и улечься в грязное месиво. Я сама заварила кашу, но смогу ли я ее расхлебать?

Энн, караулящая мое пробуждение, влетела веселой пташкой в комнату, где я всего лишь минуту назад пребывала в спасительном сне.

— Рассказывай! Откуда ты взялась, да еще в таком виде и в сопровождении сногсшибательного кавалера? Отвечай как на духу! Я всю ночь не могла сомкнуть глаз, пока ты здесь дрыхла.

Отказаться — значило нанести ей незаслуженную обиду. Подруга, как нетерпеливый ребенок, ожидала рассказа страшной истории. И я не обманула ее ожидания. Стараясь смягчить некоторые чересчур непривлекательные подробности, я принялась за повествование. Изложение вчерашних событий давалось мне с трудом.

Энн была прекрасной слушательницей. Именно такие лица любят лекторы и проповедники. По ним, как по открытой книге, можно читать мысли, вызванные вашим выступлением.

Я ожидала увидеть на лице Энн ужас перед содеянным мною и сопереживание. Страх, конечно, присутствовал. Но его затмевало другое чувство. Энн смотрела на меня широко раскрытыми глазами, и в них плескалось недоумение. Так смотрят на сумасшедших.

— Боже, зачем ты это сделала? Или Роберт прав: ты вела себя так по просьбе Дороти?

— Нет! Дороти здесь ни при чем.

— Тогда какими глазами ты будешь смотреть на нее, когда вернешься в Тунис?

Боже, об этом я и не подумала! Настроение у меня совсем упало. Я сникла.

— Ты в него влюбилась? — продолжала Энн допрос.

Мое бедное сердечко как пойманная птичка затрепетало в груди. Да, шептало оно мне. Но мозг требовал хранить молчание. Пока ты не сформулировала фразы и не произнесла ее вслух, твое глупое чувство еще можно перебороть. Я покачала головой.

— Нет! Я только хотела исправить несправедливость. Пойми, Энн, Ширли не подходит Роберту. Дороти сама сказала, что сомневается в правильности поступка сына.

— Разве ты можешь об этом судить? А не одобрять еще не означает мешать!

— Ширли злая и гадкая. Она заставила Роберта избавиться от сэра Чарлза.

— Сэра Чарлза? Кто он?

— Не знаю. Дороти сделала Роберту подарок на его тридцатилетие. Это был сэр Чарлз.

Энн в ужасе смотрела на меня.

— Джейн, как ты можешь покрывать убийцу?