Приговоренные к любви - Страница 39

Вот этого тебе не надо было бы делать, устало возразила какая-то клеточка моего сознания. Он сам готов был остаться с тобой. Это ты ему не разрешила. Снова воздвигла между ним и собой гору лжи. Любишь быть правдивой, а сама постоянно врешь самому любимому человеку. Почему? Во имя его счастья, гордо парировал мой рассудок.

— Ширли, я ничего не расскажу Роберту. Думаю, мне вряд ли представится случай с ним увидеться. Завтра приезжает миссис Кроу, а послезавтра я улечу в Тунис. Прощайте, Ширли. — Я не стала слушать слова благодарности, расточаемые ею, и, повернувшись к ней спиной, медленно побрела наверх.

Наконец ко мне пришло решение. Я уеду в Тунис. Миссис Кроу заплатит мне деньги, на которые я смогу там прожить некоторое время, а обратный билет у меня есть. Перенести дату отлета не составит труда. Вряд ли мистер Коллинз будет возражать против досрочного начала трудовой деятельности своего секретаря. А в следующий отпуск я не приеду в Англию и больше не стану передавать чьи-либо подарки. Пусть я буду эгоистичной особой, не способной ради близких совершить даже маленький добрый поступок, зато больше никогда не попаду в печальную историю. Буду жить со спокойным сердцем. Без любви.

— Собирайся, Джон. Полетишь со мной в далекие края, — объявила я псу, дожидавшемуся меня в комнате. — Будем жить с тобой на чужбине, зато в мире и спокойствии.

ГЛАВА 15

Все получилось, как я планировала. Для сдачи дел миссис Кроу мне хватило одного дня. Оформление выездных документов на Джона тоже не заняло много времени. Я попрощалась с Энн — разлука с подругой предполагалась надолго.

И вот снова Тунис, аэропорт Картаж. Ошалевший от перелета Джон, совершивший его один, в клетке, в багажном отделении, встретил меня радостным неумолкаемым лаем. Он забыл все хорошие манеры и, свалив меня с ног, радостно вылизывал мне лицо своим мокрым шершавым языком. Вокруг собралась толпа, удивленно смотрящая на бесплатный спектакль.

Джону было все равно. Он не стеснялся выражать свою радость, меня тоже не волновало мнение окружающих. С трудом найдя такси — никто не хотел везти огромную собаку, — мы с Джоном отправились домой.

Консульство обычно снимало для своих сотрудников небольшие квартиры, находившиеся на втором этаже хозяйской виллы и имевшие свой отдельный вход. Такая квартира-вилла с небольшим участком земли, на котором гордо возвышалась огромная пальма, была и у меня. Около забора, который по арабской традиции представлял собой мощное сооружение из камня высотой около двух метров, я посадила многолетние цветы. Сейчас они радовали глаз своим ярким пестрым нарядом. Джону будет где немного порезвиться днем, никому не мешая. А поздно вечером, когда улицы опустеют, я смогу выходить с собакой на прогулку.

Тунис, как и большинство арабских городов, — это город кошек. Идущая с глубокой древности традиция обожествления кошек, которые целыми стаями шатались по городу, никого и ничего не боясь, в последнее время немного пошатнулась. В Тунисе стало модным держать собак.

Около моего жилища был большой парк, который назывался Бельведер. Там я часто встречала местных жителей, ведущих на поводке своих питомцев. Среди них было много собак крупных пород. Доминировали овчарки. Прежнее отношение страха и брезгливости к этим животным уступало месту их культивированию. Таким образом, я могла рассчитывать, что и появление ньюфаундленда никого не удивит и не вызовет ни у кого возмущения.

Дальнейшие события, произошедшие со мной, показали, насколько я ошибалась. Мы с Джоном успели только распаковать мой незамысловатый багаж, как раздался звонок в дверь. Кто-то пришел нас навестить. По соседству со мной проживало много сотрудников консульства, поэтому известие о чьем-то приходе меня не удивило. С радостью я распахнула дверь, ожидая увидеть кого-нибудь из своих знакомых.

Моей визитершей оказалась квартирная хозяйка. Она с семьей жила подо мною, занимая два этажа виллы и имея большой участок земли, полностью выложенный метлахской плиткой. Меня, привыкшую к традиции моей родины создавать прелестные садовые ландшафты даже на крошечных участках земли, это удивляло. Зачем иметь еще одну комнату под открытым небом, абсолютно незащищенную от палящих лучей солнца жарким летним днем? Куда лучше, по моим представлениям, было бы посадить деревья, которые создавали бы кружевную тень и служили отрадой для глаз. Но, впрочем, это дело личного вкуса и пристрастий мадам Айши бен Салям, в которые я не имела права и желания вмешиваться.

Сейчас эта особа небольшого роста, полная, с пушистыми каштановыми волосами, собранными в строгий узел на затылке, с приятными вежливыми манерами и всегда одевающаяся по европейской моде, стояла предо мной.

— Здравствуйте, мадемуазель Джонсон. Рада вас видеть. Вы благополучно долетели?

Я молча кивнула. Что-то в мягком тоне хозяйки, продолжающей говорить любезности, меня насторожило. Мне показалось, что ее сегодняшнее появление не просто акт вежливости. Я не ошиблась. Покончив с дежурной частью визита, мадам Айша бен Салям перешла к истинной цели своего посещения:

— Мадемуазель Джонсон, мне придется вас огорчить. Если вы намерены оставить здесь огромного черного зверя, которого вы привезли с собой, вам придется подыскать себе другое место проживания. В договоре, заключенном с вашим консульством, специально оговаривается отсутствие животных у проживающих в моей вилле, кроме кошек и птичек, которых держать не возбраняется. Но собака... Я не могу оставить ее. Так что, мадемуазель Джонсон, немедленно избавьтесь от нее.