Приговоренные к любви - Страница 26

— Хорошо! А когда приступать к работе?

— Лучше всего сегодня!

— Ладно. У привратника мой багаж, с которым я прилетела в Лондон. Надо его забрать. Хорошо, что я взяла с собой немного одежды, а ведь не планировала ничего брать. Хотела купить в Лондоне. Так и пришлось бы отправиться к твоей тете в твоем халате.

— Твои чемодан и сумка уже у меня. Только не спеши. Тетя живет не в Лондоне, а в графстве Суффолк, недалеко от Дирема.

— Мне все равно. Чем уединеннее местечко, тем лучше для зализывания ран. Да и постояльцев будет меньше, что немаловажно для новичка.

— Тебе нужно вернуть свое необыкновенное платье, — неожиданно сменила тему Энн.

— Зачем? Я видеть его не могу. Пусть остается там, где я его сняла.

— Хочешь подарить его Ширли или ее матери? Ты говорила, что забралась именно в ее кровать!

— Господи, Энн! Неужели это был дом не Роберта, а родителей Ширли?

— Слава Богу, дошло! Давай сейчас туда съездим и заберем платье. Его можно будет сдать и получить деньги. Они для тебя не будут лишними.

— Я не могу. Появиться там еще раз выше моих сил!

— Нашкодить ты могла, а отвечать не можешь?

— Они могут вызвать полицию.

— Никто никого не вызовет. Ты думаешь, они хотят скандала в мировом масштабе? А то, что ты способна на любой сумасшедший поступок, в этом они уверены. Поедем и заберем платье. Я могла бы сделать это и одна, только кто мне отдаст чужую вещь?

Я подумала, что семейство Ширли будет радо избавиться от ненавистного туалета, напоминающего им о не самых лучших минутах, и отдадут его кому угодно, а не только хозяйке в собственные руки. Но взвалить на плечи Энн столь неприятную миссию я не могла.

Мы вдвоем отправились за платьем. Дверь нам открыла сама Ширли.

— Что надо? — довольно грубо спросила она, после вчерашнего вечера не потерявшая самоуверенности и холодной изысканной красоты. — Зачем явилась? — Ширли обращалась только ко мне. Энн она игнорировала.

— Мы пришли за платьем. Отдайте его, и мы тотчас же уйдем и не будем отнимать у вас драгоценное время, ваша светлость, — вступила не без ехидства в разговор Энн.

Для подруги самым большим оскорблением было невнимание к ее особе. Пренебрежительное отношение выводило Энн из себя и превращало ее в непредсказуемое существо. Но в отличие от меня с моей глупой импульсивностью она действовала более расчетливо и ограничивалась, как правило, только ядовитыми словами, которые жалили как укусы пчел. По манере, с которой Энн поджала губы, я поняла, что шутки сейчас с нею плохи. Она не только постоит за себя и за меня, но и задаст жару Ширли, посмевшей не обратить на нее внимания.

Ширли издала недобрый смешок, ни капельки не обескураженная шпилькой Энн.

— Ха-ха! Она требует свое платье! А кофе в постель не хочешь? Я сожгла твою тряпку!

— Вы не имели права так поступить с вещью, которая вам не принадлежит. Джейн подаст в суд!

— Не верещи, малютка. Тебя не спрашивают! — Ширли осадила Энн и снова обратилась ко мне: — Неужели тебе всегда возвращали твои непотребные туалеты?

— Не смейте оскорблять мою подругу. Еще раз повторяю: отдайте платье и не рассказывайте сказки, что вы его сожгли.

— Еще одна шлюшка! Немного опоздали. Надо было приходить вчера, составили бы превосходную партию.

— Кому? Вам, ваша светлость?

Ширли вспыхнула. От гнева у нее задрожали губы. Она мегерой накинулась на бедную Энн, не очень стесняясь в выражениях:

— Малявка, замолкни или я позову Джо! Он мигом заткнет тебе пасть.

— Вы изумительно красиво выражаете свои мысли. Джо — это кто, позвольте узнать, ваша светлость? Ваш любовник?

— Дворецкий! И если ты воображаешь, что язвишь, называя меня «ваша светлость», то очень и очень заблуждаешься. Я имею право на такое обращение по рождению, чего не скажешь о тебе, малютка. Тебя нашли в сточной канаве или на пороге приюта для отпрысков падших женщин?

Мне надоело слушать это состязание в остроумии. Воспользовавшись тем, что Ширли перестала обращать на меня внимание, я шмыгнула сопернице под руку, которую она держала на притолоке двери, загораживая нам с Энн вход в дом. Маневр мне удался, и я кинулась бегом внутрь дома, стремясь попасть в злополучную спальню. За спиной я слышала топот ног.

Бегать я умела. Стремглав взлетев по лестнице, я быстро отыскала нужную мне комнату. Рывком открыв дверь, я ворвалась в спальню.

Здесь никого не было. Комната, по-прежнему, дышала чистотой и уютом. Вдруг кто-то схватил меня за руку. Я оглянулась. Передо мной стояла Ширли, а в дверях застыла Энн.

— Хочешь удостовериться? Так пойдем! — Ширли с силой толкнула меня вперед и потащила по коридору. — Вот, смотри! — сказала она, втянув меня в какую-ту комнату.

Как ни была я взбудоражена, но все-таки успела зафиксировать в своем мозгу щегольство модернового убранства. Видимо, денег у семейства Ширли было немало. Роберт мог хотеть жениться на этой особе и по меркантильным соображениям. В этой области я не могла с ней конкурировать.

— Смотри, смотри! — продолжала кричать Ширли, тыкая каминными щипцами в груду пепла.

Я пробудилась от минутного оцепенения. Ширли держала щипцами кусок какой-то материи.

— Вот! Видишь?

И я увидела. Это был клок от подола моего платья. На нем еще красовался серебряный бант, не тронутый огнем.

— Ты никого уже не сведешь с ума. Я уничтожила твое колдовство.

— Что здесь происходит? Ширли, что случилось? — услышала я голос Роберта.

Так, он у нее! Я сразу потеряла интерес к своему сожженному платью, хотя был момент, когда мне стало его до слез жаль. Единственный туалет за всю мою жизнь, приобретенный у настоящего модельера за бешеные деньги. Вряд ли Зизи предполагала столь бесславную кончину своего произведения.